ВозражденныйНам осталась одна лишь вечность, выстроенная из холодных могильных плит наших предшественников. Мы шагаем с тобой не касаясь друг друга, чеканя шаг ритмом вальса каблуками дорогих туфель, изношенных до дыр. Ты в прекрасном вечернем платье, которое изорвано ветрами и стерто временем. Я в черном смокинге, запыленном и пахнущем нафталином. А вокруг, кружась, и издавая гортанные предсмертные крики, парят лебеди, создавая гибельную симфонию нашей последней вечности.
Холодный стук колес осенят наш слух. По мостовой из костей давно усопших, к нашей зале приехал дилижанс. Лунный свет пал белесой дорожкой к ногам бледного, и загадочного как сама смерть юноши. Он пришел прекратить нашу вечность, и увезти себя в страну цвета, дыхания и людей. Я не могу с ним поспорить, пусть в душе моей и роятся птицы с черным оперением, готовые превратиться в мечи стремглав бросающиеся с небес на его высокородную голову.
Я один. В холодной кровати из черно земли, с постеленным белым шелком, я чувствую себя не в меру живым, как больной порой чувствует себя не в меру мертвым. По венам моим разливается лава, из вулкана — сердца, что в сию секунду разрывается в моей груди, давая волю всему тому что кипело во мне все предыдущие доли вечности, что мне довелось прожить, меж тягомотных дней бытия. Во мне не было слов. Ни громких, ни глупых, ни даже нежных. Все мое существо укутал как в саван синий, яростный, рвущийся во все стороны огонь. И только в ту секунду, в ту очередную вечность, когда я понял что огонь уже давно не исходит из меня, что он сжег мою плоть, оставив меня сгустком ярости и переживаний. Мил ионы вечностей в моей памяти застыли твоими улыбками, твоими касаниями, взглядами. Нашими прогулками, ночами, поцелуями, и миллионом вещей что сплели нас с тобой во едино на эти времена. Я взял эту память, и разорвав ткань реали ими как мечем, вышел наружу. В мир цвета и красок. В мир дыхания и надежды. Где я был одинок и чужд в своем нафталиновом пиджаке.
Молодой человек, вам плохо? - вероятно впервые я услышал человеческий голос. Он принадлежал не тебе, но она была столь юна сколь и ты тысячи вечностей назад. Только одета странно, и словно бы яркость и броскость ее одежды вынудили меня сказать
Я впервые вижу нечто подобное. Просто закружилась голова.
Я так и не стал своим в этом мире. И все так же ищу тебя, незнакомка в изорванном платье, с которой я провел свою жизнь от начала времен. Но надеюсь, когда смерть привел тебя в мир, ты была удивлена так же как и я. И только теперь я знаю что значили слова на тех плитах, что были нашим танцполом. Это была ода скорби, любви и холода, которым мы придавались.