Дневник падшего ангела среди людей
Жизнь, это не то что твориться вокруг, а то что делаешь ты. ты - это жизнь.
Падение. ангел боящийся добротыЯ лежал на земле, в грязи. Лицом уткнувшись во что то мягкое типа мха. Одежды не было, и всем своим телом я ощущал сырость земли после дождя. Все страшно болело, и кажется, от падения сломалась пара ребер. Или не пара. Я приоткрыл глаз. И увидел, как с неба на меня падает пепел. От вида этого пепла захотелось плакать. Чуть повернув голову я увидел мужчину в плаще, и женщину в вечернем платье, которые стояли у у машины неподалеку и смотрели на меня. «опять, как же вы задолбали», подумал я и начал вставать. Ребра отозвались дикой болью и я упал обратно в грязь.
Две фигуры, стоявшие у машины двинулись ко мне. «Вы не ранены?» спросил мужчина, подойдя ко мне на расстояние шага. «Может стоит вызвать скорую» , бормотала женщина. Я сделал усилие над собой и осторожно встал, женщина мгновенно отвернусь, мужчина же снял плащ, и протянул мне. «вам помочь?» спросил он. Я смотрел на него, и невольно из глаз моих потекли слезы. Без судорог и всхлипов, просто ровные слезы. Он хотел помочь. Мне помочь. Искренне.
Я улыбнулся, хотя слезы не прекращали литься. «если только плащом», как можно дружелюбней ответил я. «И если можно, подскажите где я?». Мужчина отдал плащ, и неуверенно сказал «Москва, нескучный сад. Эмм, Земля».Я рассмеялся, надевая плащ, затем улыбнулся ему и сказал «Спасибо, и удачи вам. У вас все будет хорошо.».
Я развернулся и пошел Вон из этого места даже не оглядываясь вокруг, и кутаясь в обновку. Мне было Странно. Впервые за все мои падения кто-то подошел и пожелал помочь, и смог. Впервые кому то не жалко было своего времени, и денег, своих сил и смелости, что бы подойти и помочь тому, кому нужна помощь! Так здорово, что такие люди есть. И так жаль, что он никогда бы не смог помочь мне больше чем плащом.
Я вышел к ночным огням города Москва. На мне был легкий плащ, а на набережной было очень холодно. Я решил, что надо бы найти место для ночлега, и слился с единой толпой местных жителей, стараясь не показывать всем моих голых ног, пятен крови на спине, и не обращать внимание на пепел от горелых перьев, что преследовал меня. Иначе был шанс, что они тоже спросят «вам помочь?», но они не могли помочь.
Падение 2. гордая девочкаЯ стоял на холодном асфальте босыми ногами в темной подворотне, с неким Николаем. На самом деле представился он Колян, и был местным бомжем. Он хотел меня ограбить, но когда я ему показал что у меня, кроме плаща ничего нет, пригласил к огню, и даже поделился хлебом. Плащ мне достался от одного доброго человека, который решил помочь незнакомцу. Больше у меня и не было то ничего. Больше нет ни дома, ни друзей, ни старых добрых крыльев за спиной. Лишь еще кровоточащие раны и плащ.
Колян бубнил что-то о сложностях уличной жизни, о политике, и о советских временах, когда все было иначе, а я грел ноги, и думал что делать дальше. Ведь нельзя же прожить просто так сидя с Коляном, всю оставшуюся жизнь. Я выглянул из подворотни на улицу, и увидел группу детей, лет семнадцать – двадцать. Они были необычно одетые. Кто то в ярком, а кто-то в черном. Кто-то весь в помятом, а кто-то до педантичного аккуратен. Они шли к реке.
Мне почему то пришла мысль что молодым везде у нас дорога, и решил посмотреть куда они идут. Может там найду чего нового. Держась поодаль, я шел за ними, наблюдая за тем, как они шумно общаются, смеяться, обнимаются и веселятся. Минут через десять мы вышли к мосту, одна девочка, в рваной футболке и джинсах, отошла от всех и начала на них кричать чтобы убирались. Ребята пожали плечами, и пошли дальше по мосту, а девочка подошла к перилам и остановилась, глядя на воду.
Я решил подойти к ней, и встал неподалеку, упершись в перила. Она повернулась в мою сторону пустыми какими-то глазами и спросила «Вы педофил?». Я аж закашлялся, потом выдавил из себя - нет. Она повернулась к воде и сказала «хорошо».
«Что-то случилось?» спросил я ее через пять минут такого молчания. Она ответила «Мне показалось что мир неправильный». Я пожал плечами и подошел поближе. «А может тебе все таки показалось?». «Голый, в одном плаще, разговаривает с девочкой семнадцати лет которой плохо, и не педофил. Нет, мне не показалось». Я пристыжено отошел, а она встала забираться на перила. Я не успел ее остановить, хотя и рванулся. Последними ее словами было «Зато я сделала это сама, и мне никто не нужен».
Я развернулся и пошел обратно в подворотню. Там я сел и до рассвета проплакал. Вспоминая, как смотрел в глаза своему отцу и говорил, что сделаю все сам и мне никто не нужен. За что и оказался здесь.
Падение 3. Мимолетное видениеНастало утро нового дня. Раны на спине совсем не кровоточили, но вот ноги об асфальт совсем уже стерлись. Но и это меня волновало мало, я шел по утренней Москве, наслаждаясь видом просыпающегося города. На улице все больше людей, машин. И как не странно я сливался с этой толпой, хоть и шел медленнее их. Я был частью течения, среди которого кто-то спешил на работу, кто-то домой, но только я не спешил. И не смотря на это, движение этой толпы меня опустошало. Все они были однообразны, по сути, и даже их мысли делились на пару тройку групп всего. Вот идет мужчина, кажется идет домой, но думает о том как он вечером снова сбежит из дома, к той даме от которой сейчас идет. Вот женщина, ее заботят дети и муж, как накормить, одеть, воспитать. Вот юная девушка, мысли сумбурны, но нацелены на свои переживания и поиск развлечений по вкусу. Пожалуй это три основные группы того о чем мыслит этот поток.
Кто-то двинул меня плечом по спине, проходя мимо, и от боли в ранах закружилась голова. Я вышел к бордюру, и оперся на небольшой заборчик, что бы отдышаться. Дышать было еще трудно, но голова прошла, и вдруг я ощутил запах духов. Мимолетный аромат принесенный ветром, несколько цветочный и расслабляющий. Я начал оглядываться в поисках хозяйки этого чуда, и увидел девушку лет двадцати трех, стоявшую у обочины и смотревшую в небо. Она повернулась, улыбнулась мне, и ушла в толпу. Ее темно-синие глаза, и светящаяся улыбка встали у меня в памяти и перед глазами, ни за что не желая уходить, а аромат духов еще витавший в воздухе рядом, лишь усилил жажду этого образа поселиться в моей голове. Я постоял еще несколько минут, позволяя прекрасной даме занять уголок моего сознания, а затем пошел дальше, но больше мне слиться с толпой не удалось, они почти шарахались от меня, видя мою улыбку, подаренную этой дамой. Скорее всего, в этом мегаполисе мы больше не встретимся, но она сделала второй мой день на земле приятнее, и надеюсь ей воздастся за добро подаренное мне. Об этом я думал, когда шел против течения серой толпы, ловя на себе злые взгляды, полные обреченности, одиночества и зависти тому что я могу позволить себе этим утром спокойно идти никуда не торопясь.
Падение 4. Золото на соломуДень шел к обеду, когда я вернулся обратно на набережную. Помощью добрых жителей города, я сумел обзавестись булкой хлеба, и бутылкой минералки, и сейчас искал удобное место для трапезы. Я оперся на заборчик, повернувшись спиной к еде, начал кушать, и смотреть за людьми. Ведь люди – удивительные создания, которых Он любит больше всего, и именно за то что вложил в них свою душу. Те, у кого разум был почище, например дети. Смотрели на меня с сожалением. Взрослые, как правило с осуждением, еще бы, парень в плаще на голое тело ест руками хлеб и запивает минералкой посреди улицы. Маньяк, какой то или просто бездомный и безработный. В любом случае асоциальный. Редкий прохожий смотрел с сочувствием, некоторые со злобой. Большая часть из них давно забыла про его душу в себе, кто же помнил, и не поддался искушению величием, или дети, были прекрасны. В прочем люди вообще чудесные создания, хотя считают таковыми нас.
В кокой-то момент мое ухо уловило шум недалеко от меня, я обернулся. Чуть дальше, так же у заборчика стояла пара, парень и девушка, и громко ругались. Я не знал что стало причиной ссоры, потому что сейчас они перебирали все что сделали друг другу и просто обзывались. «Вот, вы все женщины такие истеричные, чуть что сразу в бочку, и вообще с какого права ты мной командуешь, пади не жена еще!». «А вы мужики лучше, сдыхать буду, руку не подымешь помочь, ленивый черствый козел! И то, что не жена, тоже твоя вина!»
Я смотрел на них и не понимал, зачем так кричать, так злиться. Они же любят друг друга, но им так нравиться думать что они из разных миров, с разных планет, и что их метод жить вернее, что даже не замечают что неправ никто. Одни строят воздушные замки, другие слишком плотно ходят по земле. И все они живут, развлекаясь тем что издеваются друг над другом. Вот уже она его ударила и ушла. Он держится за щеку и смотрит в след. Я отвернулся, что бы не видеть что он сделает. Я признаться даже не знаю что лучше, но думаю что любовь победит, если не убивать ее самому.
Падение 5. Люди больше ангеловНа город спустилась ночь, и я, как и положено в это время, забрался на крышу. Почему положено? Потому что ночь это особенное время, когда все в мире затихает и вся суета исчезает. Может быть не все это чувствуют, но ночью мир становиться ровным как гладь воды, и в эти мгновения все полуночники и мечтатели, романтики и влюбленные, поэты и художники, устремляются к своим мечтаниям. Моей мечтой было вернуться домой, и потому я постарался подобраться к нему поближе – залез на крышу. Звезды, луна, черно-синее небо с сизыми прожилками, я смотрел на них и думал, что теперь, пока я не заслужу прощения мне предстоит смотреть на них. Хуже того, предстоит смотреть в одиночестве. Потому что мне было просто некому рассказать мою историю. Для тех кто верит в ангелов я страшный грешник, для тех кто не верит – выдумщик и сказочник. А ведь ангел это не только наличие крыльев. Мы слеплены по другому, видим по другому, понимаем по другому. Земля конечно дает свое, и я имею свободу выбора, но все больше в моей душе бунтует то мое начало что твердило «Путь един, мнение едино, ты его сын, и должен гордиться этим!»
Ах да, гордость. Вот что любопытно, я горд что я упал на землю, и что я почти человек. Человек это очень привилегированно, потому что люди свободны. Свободны выбирать, творить, любить. А мы одержимы идеей заботы, мы заведомо добры. Заведомо прощаем и заведомо любим. Хотя конечно что-то человеческое во мне есть. Может мне удастся пожить настоящей человеческой жизнью? Было бы здорово!
Такие мысли посещали меня на краю крыши, пока я смотрел на небо, когда вдруг меня окликнул голос «прыгнуть решил?». Я оглянулся. Передо мной стояла девушка, роста сантиметров сто семьдесят, темные длинные волосы, зеленые глаза, спокойные и усталые, на ней был больничный халат и домашние тапочки, полы халата были в крови. «Да нет, звездами любуюсь», отозвался я. Она чуть видно улыбнулась, села рядом, и сказала «Ну и молодец, сигарету будешь?» Я кивнул, просто что бы покурить с ней, вдвоем на крыше, со взглядом в небо. Я взглянул ей на спину, но ожидаемых двух пятен крови там не было, я удивленно посмотрел на нее. «Пока некоторые балбесы падают вниз, некоторые рвут последнюю тельняшку, что бы попасть наверх. И так и быть, я прихвачу тебя с собой»
Минут пять прошло с того момента как я услышал эту фразу, прежде чем понял. Затем сел рядом и прошептал «Спасибо». Я еще не знал ни ее имени, ни ее жизни, но уже хотел сделать все что бы исполнить ее мечту.
падение 6. Быть человекомК утру стало холодать и мы пошли с девушкой в белом халате, которую звали Виктория, в бар. Она мне рассказывала свои истории. Что родилась в очень бедной семье, до пятнадцати лет перебивалась, чем бог пошлет. Из-за этого в школе над ней смеялись, мальчики на нее не смотрели, от того все время была замкнутая и одинокая. Но однажды вечером она шла поздно с курсов по математике, и увидела, как кто-то в парке напал на женщину, угрожая ножом. Преступность не была новостью, но она впервые застала это воочию. И стерпеть этого не смогла. Она сделала круг по парку, обойдя эту пару, и оказавшись сзади ударила нападавшего бутылкой, подобранной около мусорки, по голове. Тот упал без сознания. Женщина от неожиданности и внезапного спасения побледнела и села на асфальт. Вика подошла к ней, помогла придти в себя, и дойти до дома. Женщина в благодарность хотела дать денег, но честность привитая родителями не позволила. Тогда спасенная жертва крепко обняла Свою спасительницу и сказала «Спасибо». С тех пор вика старается помочь каждому где ее сил хватит, и ко мне на крышу поднялась думая что я хочу покончить с собой. Но, как она сказала «Когда я тебя увидела, я поняла что ты не упасть сюда пришел, а взлететь». Я слушал и улыбался. Я не мог не улыбаться, потому что я был счастлив. Она была моим первым другом на земле, она понимала меня, знала кто я, и ее это нисколько не раздражало и не пугало. Она шла рядом, шутила, улыбалась мне, и это все было так просто, и так приятно. Сейчас Вика работает мед сестрой, ей двадцать три, живет она отдельно от родителей, уехав пять лет назад учиться в другой город.
За этими разговорами мы зашли в бар. Тусклый свет, сигаретный дым, запах алкоголя, и еще чего-то душного, и почти нет людей, только один мужчина спит за дальним столиком. Вика уверенно подошла к барной стойке и заказала по пиву. Закурила, предложила мне. На крыше курилось очень мягко и приятно, возможно от переживаний. Здесь, после первой затяжки я закашлялся и чуть не упал с табуретки. Она рассмеялась. Я посмотрел на нее, и тоже засмеялся, не зная чему, просто захотелось. Нам принесли две бутылки темно-зеленого стекла, и открыли. Вика взяла одну, и запрокинула, отпивая. Я решил не рисковать и отпил аккуратно. Оно было горькое, пузырящееся, с каким-то странным фоновым вкусом. Я поморщился, на что она снова улыбнулась «Не куришь, не пьешь Как вы развлекаетесь?». Я непонимающее посмотрел на нее, она снова рассмеялась. «Бармен, стопку водки и огурец!» сказал она, с какой-то таинственной улыбкой, от которой стало не по себе. Передо мной поставили рюмку с прозрачной жидкостью, и блюдце с соленым огурцом. Вика объяснила что надо выпить прям в горло, не пробуя на вкус, и закусить огурцом. Хмыкнув, я взял рюмку, опрокинул ее, и по моей глотке разнеслось обжигающее тепло. Я схватил огурец, откусил половину, и проглотил почти не жуя. Немного полегчало. Она внимательно смотрела за этими действиями затем улыбнулась, и сказала «Вот и хорошо. Бармен, включи музыку». Заиграл Элвис, о бедный Элвис, я знал его при жизни. Ритмичные звуки начали охватывать мое, странно помутневшее сознание, когда эта прекрасная девушка с сияющей улыбкой схватила меня за руки, и потащила в центр комнаты где не было столиков, и начала танцевать. Меня захватывал ритм, ее движение, и кажеться я был жутко пьян, но эйфория ощущений была неповторима, мы танцевали с ней песню за песней, сначала Элвис Пресли, затем Скорпионс, затем Битлз начали какую то медленную песню. Подмурлыкивая себе под нос текст «Yesterday, all my troubles seemed so far away», она подошла, положила мою руку себе на талию, вторую на плече, обняла меня, и смотрела мне прямо в глаза, пока мы покачивались в ритм песни. Ее улыбка завораживала, какая-то властная, хитрая, но добрая. А что было потом, я не помню.
Утром я проснулся от теплых лучей солнца, лежа на кровати и под одеялом. Я открыл глаза и…понял почему люди порой хотят умереть. Голову пронзила режущая несравнимая ни с чем боль. Во рту сразу ощутился неприятный привкус, а в желудке заурчало. Я резко повернулся лицом в подушку, подальше от испепеляющего глаза света, но и этот рывок не прошел бесследно. Так я лежал и ждал когда утихнет боль, а над ухом раздалось тихое и знакомое «Доброе утро, теперь ты знаешь, что значит быть человеком».
падение 7. Иная сторона гордыниНочь сияла своим обычным флюорисцентным светом, когда из тени парка в самом центре большого города вышел мужчина, в дорогом костюме, поправляя на руке золотые часы. Он был высок и немного бледен, черные волосы его немного спадали на глаза. Он спокойно шел по улице по направлению к реке, и только самый внимательный мог заметить, что черный пиджак на спине слегка промок на уровне лопаток. И лишь прикоснувшись можно было заметить что это кровь.
Ночь в этом городе не наступала никогда, огни, люди, машины, шум. Среди них, спокойной походкой человека успешного и непоколебимого шел он, двигаясь вдоль реки, и только глаза его бегали пытаясь нечто. Наконец его взгляд остановился на одной девочке, среди толпы подростков. Он сразу понял что искал ее. Веселая и шумная, с абсолютно пустыми глазами переполненными болью. Он зло улыбнулся, и прошептал «Лгунья». Он и эта девочка встретились взглядами. «Ты больше никогда не солжешь, скажи всю правду» прошипел он сквозь зубы. Секунду или две они смотрели друг на друга, затем она вдруг вспылила, и начала кричать на друзей. Прогнав их она встала у моста. В следующую секунду к ней подошел странный мужчина в плаще, они заговорили, затем девочка бросилась в воду. Мужчина попытался поймать ее, но не успел. Он взглянул ей в след, а затем опустив глаза отошел и затерялся среди людей.
Мужчина в дорогом костюме стоял остолбеневший, широкими глазами смотря в след ушедшему в плаще. «Брат, ты тоже здесь. Я не один. Мы сможем с тобой вдвоем» пробормотал он и бросился вслед за человеком в плаще, но никого уже не нашел. Он опустил глаза, что бы не показать слез. «Мы еще встретимся брат»
В этом городе никогда не наступает день, люди одинокого движутся здесь в любое время не обращая внимания на все что происходит вокруг. В сводках новостей покажут что был убит такой то банкир, семья скоро узнает что их дочь утопилась, и только что Лексиил, самоназначенный ангел правосудия, потерял крылья и упал на землю, не знает никто. Никому это просто не интересно.
Падение 8. Небо и земляСпустя час послу распития аспирина и горячего кофе я пришел в себя на столько, что бы встать с кровати. Я был в комнате однокомнатной квартиры, кровать у окна. шифоньер. телевизор. тумбочка. Не богато, но уютно. С кухни пахло чем-то вкусным. Я зашел в ванну, привести себя в порядок, затем пошел на приятный запах. Вика стояла у плиты в домашнем халатике и тапочках, и жарила картошку. Это зрелище, уютное и мирное с трудом вязалось с образом девушки в окровавленном халате, танцующей со мной в баре. Она оглянулась и улыбнулась мне «Ты уже встал! Молодец, садись. Сейчас будем завтракать». Я послушно сел за стол у окна. Она разложила картошку по тарелкам, положила по одной ранее отваренной сардельке, и поставила на стол «Чем бог послал», улыбнулась она. Я не удержался и засмеялся. Вид домашней Вики, сделанный я быструю руку завтрак, маленькая уютная квартира, все это было таким теплым, что казалось лучшим в мире местом.
Мы отужинали и закурили, да, я решил что научусь курить, раз уж оказался здесь, и курил вместе с ней. Горько-сладкий вкус дыма растекался по моему сознанию, слегка кружа голову, и расслабляя все тело. Облачка стремительно улетали в открытую форточку, оставляя за собой чуть заметный след. Мы курили вдвоем на маленькой уютной кухне, после завтрака, который приготовил мой первый друг на этой планете. И это казалось невероятным счастьем. Я поднял глаза к небу, и сказал про себя «Спасибо». И словно бы ответом с небес, я услышал голос Виктории. «Я ведь даже не знаю как тебя зовут» посмотрела она на меня, выпуская очередное облачко дыма. «Раньше…неважно как раньше меня звали. Но теперь меня зовут Виктор». «Почему так» спросила она немного удивленно. «Мне просто нравиться твое имя » засмеялся я. Она засмеялась вместе со мной.
«Скажи, почему на земле так много боли и жестокости? Почему он не остановит это зло?» спросила она, не отводя взгляда от окна. Я хмыкнул «Он не добрый, как считает большинство. Он любящий. Бог есть любовь. Он любит вас как своих младших детей, а нас как своих старших. Если малыш побьет другого малыша, его хлопнут по попке, наругают, и отпустят. Но вы не понимаете этих уроков зачастую. Мне тяжело было чувствовать его печаль по поводу того как его младшенькие балуются. Пульки, ракеты, ножи. Мечи, яды. Все плохое когда ни будь кончается, и начинается хорошая полоса, это его работа. Он хранит вас, и наказывает. А прекратить все зло на земле то же самое что запереть ребенка в кладовке до тех пор пока он не вырастит. А мы его старшие дети. С нами он строже.» с грустью в голосе закончил я. Она посмотрела на меня, и улыбнулась «Теперь ты с младшенькими, наслаждайся!»
Я смотрел за тем, как курит эта девушка и думал, что теперь я понимаю, за что он их любит. Мы рядом с ними действительно скучны. Они такие яркие, интересные, любопытные, смешные. А мы, как будто несем службу, а не живем в доме своего же отца. Может быть изгнанным на землю не так и плохо. Я вновь посмотрел на небо, и в груди все же проснулась тоска. Все равно домой хотелось больше.
«Ты знаешь, я отдал бы многое, что бы никогда не быть ангелом» сказал я туша окурок.
«Ты знаешь,, я отдала бы многое, что бы родиться ангелом» сказала она, с какой то злобой, словно бы я сказал несусветную чушь.
Падение 9. Жизнь Вечерело. Вика ушла читать в комнату, пока я кашеварил кое что, что умел когда то очень давно, еще не в этой жизни. Захотелось вот ее побаловать. Правда головой то я все помню, а вот руками не очень, в итоге и овощи резались кое как, и масло на сковородке брызгалось. Пока оно готовилось, я размышлял над ее словами. Почему человек может хотеть быть ангелом. Однобокая реальность, после которой многообразие человеческой жизни кажется шедевром. Хотя может в том и дело. Людям приходиться выбирать, каждый день, каждый час. Важные и неважные вещи становиться выбором который необходимо принять. Ангелы не выбирают. У них есть своя четко установленная мораль, воспринимаемая как закон, и отступление от него карается падением. К тому же у ангелов есть сила, сила карать за грехи и очищать от них. Возможно одинокому человеку, пытающемуся сделать мир лучше, не хватает этой простоты выбора, этой силы.
На плите зашипела зажарка, и я бросился спасать наш ужин. Когда блюдо было готово, я разложил его по тарелкам, украсив зеленью, и отправился в комнату. Она лежала на кровати, все в том же халатике, и читала Булгакова. Я поставил на тумбочку рядом с кроватью тарелку, а сам сел рядом на пол. Вика поднялась на локтях, шумно вдохнула носом аромат горячей пищи, облизнулась и набросилась на еду. Когда мы поели она отставила тарелку, легла на кровать, воззрившись на потолок, и пробормотала «каайф». Я улыбнулся, приятно когда одобряют твою стряпню.
Она посмотрела на меня, и спросила «А ты ведь теперь считай человек, да?». Я пожал плечами. Может быть и человек, но что есть человек я даже еще толком и не понял. Она хмыкнула, затем сделала жест призывающий к походу на перекур, и мы направились на кухню, прихватив с собой пачку сигарет.
«А мне всегда было интересно, вот в мире сексуальная революция. Все со всеми и все такое. Как наверху к этому относятся?» Я засмеялся «Подумай. Представь. Ты родитель, очень старый и мудрый родитель, видишь как твое пятнадцатилетнее чадо играется в бутылочку. Ты конечно беспокоишься, но знаешь, что это неизбежно, и для него важно. Вообще если хочешь понять его, подумай как очень мудрый родитель». Она улыбнулась, и мы докуривали молча. Каждый думал о своем. Я например о том что люди совсем еще в яслях, и мой старший брат был прав, когда говорил что за ними нужно строго присматривать. Но отец оказался против. А еще думал о том, что брата тоже наверное изгнали, и было бы здорово его найти, и, раз уж мы здесь, попробовать упорядочить этот хаос. А еще я думал о том что у Вики чертовски привлекательная фигура. И эта черта человеческой натуры меня очень удивляла.
Падение 10, Власть имущий. Он сидел у окна во всю стену, в квартире на пятнадцатом этаже, и смотрел на никогда не спящий город. Дорогой костюм на вешалке, дорогие часы все так же блестят на запястье, дорогая женщина, которой принадлежала эта квартира, мирно спала в соседней комнате. Он размышлял. Сразу о многом, о том как просто дается все если не бояться, стремиться и знать где применить силу, он думал о том что земная жизнь отличается от небесной хотя бы тем что она интереснее, о том что люди, даже самые неверующие все равно где то в душе бояться того что будет с ними после смерти, они бояться неизвестности. Но больше всего он думал о своем брате, маленьком еще и наивном, который бродит где, то там на улицах этого безразличного, безличного города, голодный и почти голый. Он ни за что не станет применять силы к людям, он жалеет их, а может быть боится. Не смотря на то, что они братья, старший никогда не понимал младшего. Младший всегда как то трепетно относился к людям, и ввязался в эту аферу, за которую их изгнали лишь по тому, что хотел помочь. Старший тоже хотел помочь, но иначе. Он не верил в то, что это слепое стадо однажды заживет законами божьими и начнет любить друг друга. Он хотел начать карать за грехи. В конце концов, сотни тысяч ради миллиардов, это мелочь. Они в день убивают больше своих братьев. Зато такая миссия должна была искоренить злость, зависть, предательство, жестокость на корню. Старший брат хотел стать правителем этой земли, своеобразным наместником бога, который исправит ошибки человечества и поведет их вперед. Но отец разозлился на них, и выгнал.
Скрипнула дверь, и в проходе в спальню появился манящий силуэт женщины, а сонный голос произнес «дорогой, ты идешь спать?». Он встал и подошел к окну. Подумав, что прежде чем возвращаться к плану, надо найти брата, тот не виноват в случившемся. Ему нужно помочь. Затем сказал «Да милая, уже иду», и направился к силуэту в дверях. Они обнялись, поцеловались, и свет в спальне потух.
Как просто дается людям власть, если у них есть власть, и как трудно дается людям честность, если они эту власть хранят. Подумал старший брат напоследок, и уснул, видя во сне лишь белое небо, белые же крылья, и свет.
Падение 11. ЧувстваНаступил вечер, день мы с Викой провели, смотря телевизор и болтая ни о чем, и много смеялись. Она рассказал мне о своей жизни, о молодых людях, ухаживавших за ней, а я рассказывал ей смешные истории которые смог вспомнить. Потом пошли ужинать и сейчас сидели на кухне, и обсуждали планы на завтра, так как ей на работу утром. Решив, что я завтра приношу пользу, в виде генеральной уборки квартиры, мы решили, что пора бы и на боковую, она пошла, расправлять постель, а я мыть посуду от ужина. Домыв тарелки, мне пришла в голову мысль перекурить перед сном, и по ходу подвести итоги дня. Достав белую палочку, и раскурив, ее я задумался. Вот так наверное и появляются близкие люди, встречаются два человека, начинают общаться, и понимают что у них не так и мало общего, им интересно говорить, проводить время вместе, и как то это все проходит тепло и уютно. Было радостно, что теперь у меня есть кто-то здесь. Немного страшно быть одному, да что там, это действительно страшно. И ей наверное тоже было одиноко и страшно, а теперь мы спасаем друг друга.
Докурив, я направился в комнату, где по моим расчетам мне должно было быть подготовлено место для сна. Но был расправлен только диван, где под одеялом лежала вика с каким то подозрительно невинным видом. «Эммм…хм, а где я буду спать?» Пробормотал я, кажется покраснев. «У меня нет других мест для сна, потому забирайся на диван, будем, как-нибудь ютиться», ответила она. Почему то я ей не поверил, но раздевшись, благо на мне хотя бы были подаренные ею джинсы, я улегся с краю спиной к ней. Чувствовал я себя крайне неловко, и не столько от ее выходки, сколько от того что мне это нравилось. Спустя пять минут она обняла меня, уткнувшись, лицо в спину. Я зашипел как можно тише, от потревоженных шрамов на спине, но она все же проснулась, и увидев струйку крови сбегающую из рваного рубца длинной в пару десятков сантиметров, резко вскочила на кровати. Я тоже медленно встал, и пошел в ванную, понимая, что теперь мне надо ополоснуться, иначе все будет в крови. На выходи из душа меня встретила вика с бинтами, и усадив меня начала перебинтовывать раны. Вид у нее был подавленный и виноватый. «Зачем ты это сделала?», спокойно спросил я, не поворачиваясь к ней. «Не знаю. Я хотела уснуть рядом с тобой.» Смущенно ответила она. Я ухмыльнулся, и повисла, какая-то неловкая пауза, которую разбила Вика «Я слышала, что лучшая формула отношений, это хороший друг и любовник. Мне показалось, что из этого может что то выйти». Голос ее дрожал, и я слышал, что она вот-вот расплачется. Повернувшись к ней, я обнял ее и прошептал «Вы люди такие странные, все время чего то планируете, никогда не думая, что лучше порой играть в открытую». Она подняла на меня глаза полные слез, затем уткнулась мне в плече и расплакалась.
А затем мы пошли спать вдвоем. Спать, когда кто-то тихонько сопит на твоем плече и улыбается, это такое счастье. Это была последняя мысль, которая пришла мне в голову в этот вечер.
Падение 12. Человеческая реальность Я проснулся утром от хлопка двери, закрывшейся за Викой. Признаюсь честно, я ожидал более приятного утра, но на кухонном столе я нашел завтрак и записку «До вечера, целую». Это как-то ободрило меня, и я сел завтракать. За окном была ясная погода, хоть от окна и тянуло холодом, завтрак был на удивление вкусным, хоть и слегка подгорелым, и вообще этим утром меня на удивление радовало все.
Покончив с трапезой, я решил приняться за вчерашнее обещание, и сделать уборку. Зайдя в комнату, мою голову посетила трусливая мысль что вещей кажется было меньше пятнадцать минут назад, но не отступать же. Книги, блокноты, вырванные листы бумаги, бинты, обертки от пластыря, конфет, крекеров и еще кучи всякого разного были распиханы по самым неожиданным местам, и просто валялись на полу. Под слоем мусора начали находиться и более специфичные вещи такие как джинсы, футболки, чулки, мужские трусы, утюг. Интересно, как давно она искала этот утюг, если искала. Так и развенчивается образ девушки мечты, пот диваном нашел половинку пирожка, обмотанную паутиной, на всякий случай вернулся на кухню, и надел перчатки, а то мало ли. Разобравшись с общим бардаком перешел к влажной уборки пыли, которой тоже оказалось не меренно, и в какой то момент мне пришла в голову мысль что не совсем понятно кто из нас женщина, но утешил себя тем что раз я безработный то буду хоть как то помогать.
Покончив с уборкой я обнаружил что вообще-то в комнате довольно просторно, а на книжных полках есть весьма привлекательное чтиво, но это оставил на потом. Сейчас мне хотелось только в душ. Перебравшись в ванную комнату я по инерции обнаружил кучу нестиранного белья, давно поднявшуюся выше моего колена. И как я не обратил на это внимания раньше. Разобрав кучу, и покидав первую партию в стиральную машину, я запустил стирку, и таки залез в душ. Теплая вода стекающая по телу, как награда за труд это очень клево, и если бы не пришлось сматывать бинты, да еще и шампунь раны на спине не щипал, было бы вообще замечательно.
Покончив с ванной я зашел на кухню и понял что рано я расслабился. Взяв губку и моющее средство я начал оттирать плиту, шкафчики, стекла, затем по инерции вымыл пол и очистил кружки от следов чая. Все так же на взводе поставил кастрюльку с водой и сковородку на плиту, быстро накромсал мяска, овощей. Зажарил, отворил гречки, и вроде как даже обед готов.
Наконец я довольный откинулся на спинку стула, закурил и посмотрел на часы. Узнав что уже пять часов вечера я порядком удивился, и улыбнулся сам себе. Это значит что до ее возвращения всего час. Перекусив кашей я плюхнулся на кровать в комнате. И воззрился в окно. Вот так люди и проживают свою жизнь наверное, кто-то суетиться на работе, кто-то дома, кто-то в школе. И все это действительно важные вещи, но жить то когда? Сегодня я был рад прибраться, и квартира теперь выглядит на порядок лучше, но ведь через месяц мне это определенно надоест, потому что у меня есть выбор, и я выбираю то что практично а не то что мне по душе. Возможно есть люди которые готовы прожить так жизнь, но…мои мысли оборвал скрежет ключа в замочной скважине. Вика вернулась домой, запыхавшись махнула мне рукой и потащила сумки к холодильнику. Разгрузив покупки, она села за стол, я накидал ей каши и сделал чай. Она отхлебнула из чашки и закурила. «Ну и денек сегодня вышел, там капельницы ставь, там уколы, закажи анализы, помоги в процедурке, и все это единовременно, а потом пол дня сиди и смотри сериалы в сестринской».
Я слушал ее и улыбался. Да, мне нравилась эта девушка, очень нравилась. Мне хотелось помогать ей, но в душе я понимал что долго это не продлиться, и потому наслаждался моментом.
Перекусив мы пошли смотреть телевизор, а потом легли спать. Она перед сном поцеловала меня в щеку и пожелала спокойной ночи. Это было очень тепло и мне сразу стало на душе хорошо и уютно. В последнюю секунду перед тем как уснуть я посмотрел в окно и подумал – вот почему многие люди отказываются выбирать и делают то что должны. Они стремятся помочь тем кто рядом. По моему это героизм, жертвовать собой ради других.
Падение 13.ВоспоминанияОчередное мое утро началось так же, как и предыдущее. Немного прохладно и с хлопком входной двери. Она ушла на работу, оставив меня сидеть дома. Прошла уже пара недель с того момента как я поселился в этой небольшой но уютной квартирке, с этой милой девушкой. Периодически мы ходили в кино, или театр. Пару раз ужинали в пиццерии, и, в общем, то все было очень мило и уютно. Меня немного смущала моя бесполезность, потому что работать мне было негде. Не так просто найти работу, когда на земле ты всего две недели с лишним, но я старался помочь ей по дому, чем мог, и составить компанию. Самое меньшее, что я мог предложить. Порой, я сидел у окна с сигаретой, что стало почти традиций, и думал что это почти отпуск. Жизнь там наверху, она совсем другая. Там, по сути, нет полов и различий, нет различий и разделений, все мы почти как одно целое, и, несмотря на то, что этого единства мне не хватало, я, кажется, нашел здесь совсем другой уровень единства, гораздо больший, нежели просто быть одним со всеми. Мне порой казалось, что я был одним с чем-то совершенно несовместимым и уникальным. И прекрасным.
И все же что-то беспокоило меня, и я никак не мог оторваться от ощущения, что нечто надвигается. Может это тучи, грозовой фронт, нависший над городом, может это вспышка чего-то внутри меня. Той силы созидания или разрушения что таиться в каждом человеке, и мне пока еще была совсем непривычна, а может просто предчувствие. Пытаясь понять, в чем дело, я раз за разом думал, что на землю спускаются не просто так, а с какой-то целью, и в чем было мое наказание и предназначение, я не знал. И не думаю, что я хотел знать, потому что возможно это отняло бы у меня Вику.
Но, тем не менее, от судьбы не сбежать, и временами я погружался в размышления об этом. Так и сейчас, устроившись в теплой ванне, я прикрыл глаза и начал вспоминать.
Мой брат. Не то что бы он был мне братом больше остальных, но мы проводили много времени вместе. Мне всегда казалось, что ему нравиться нянчиться со мной, но это не нравилось мне, и я всегда хотел показать, что я больше чем просто его младший, хотя и возраста, то у нас не было. Мы часто с ним болтали за игрой в го, и однажды он поведал мне – порой мне кажется, что людям слишком больно – говорил он. Мне кажется, отец зря оставил их наедине со своей глупостью. Они же совсем как малые дети, и ничего не понимают в том, как устроен мир. Они. Стреляют и режут друг друга из-за нелепых мелочей кажущихся им архиважными. Они обижаются и злятся на любимых, она расстраиваются и расстраивают. И мне подумалось, что стоит как то вмешаться в это. Я думаю, мне стоит попробовать попросить отца о разрешении на применение силы на людях, дабы помочь им обрести свет.
Я очень хорошо помню этот разговор. С него все началось. Мне казалось, идея брата верна, потому что молитвы и жалобы людей, просьбы о помощи и души убитых прилетали к нам с невероятной частотой, и я решил помочь ему. И тогда мы с братом отправились искать отца.
- Его никто давно не видел, очень давно, – рассказывал он мне в нашем путешествии. – Только архангелы посвящены в тайны его, и то не во все, и потому мы направляемся к Уриилу, дабы узнать, где искать отца, и просить его аудиенции. Я думаю, он найдет для нас пару минут.
Мы с братом долго искали Уриила, и встретили его только у дальних врат, что по легенде будут открыты, только когда небеса сольются с землей и люди через них вступят в божественные владения. Когда архангел спросил у нас, зачем мы ищем отца, брат сказал, что мы хотим помочь людям в их бедах, и хотим попросить отца о разрешении на то. Но в ответ услышали лишь смех его, и предложение вернуться к своим делам. Тогда мы с братом начали наперебой объяснять Уриилу, что человечество пропадет без нашего вмешательства, и что мы просто обязаны что-то сделать, ведь на земле уже столько оружия и столько смертей, столько горя и столько греха, что это давно не похоже на замысле отца. Это кажется, порядком разозлило Архангела, и последнее что он сказал, было «Невозможно сотворить нечто, чему дана свобода выбора. Все созданное будет лишь подобно и несовершенно. Как мы.» И после этого я оказался в темноте, а спустя…даже не знаю какое время я оказался на земле. Изгнанник из царства его, как были изгнаны Адам и Ева, как был изгнан Люцифер и Азазелло. Что же значили эти слова я так и не понял, но я был почти уверен, что мой брат тоже, где то здесь, и возможно ему повезло меньше чем мне.
Сосредоточившись, я решил поискать своего брата, надеясь, что наша связь, хотя бы ее тень, еще остались. И вдруг я почувствовал, что он, где то здесь, где-то в этом большом городе, почти рядом. Я послал ему мысль «Брат, я здесь», и почти сразу получил ответ «Я слышу тебя, младший. Я искал тебя. Жди, я скоро приду к тебе, у нас осталось незаконченное дело».
Услышав это, я почти вскочил в ванной. Он здесь, и он не сдался, несмотря на изгнание. Он все еще хочет помочь им, и я просто обязан быть с ним в этот момент. Я выскочил из ванной, наспех вытершись, и поставил чайник, потом позвонил вике и сказал «Вечером у нас будут гости, мой брат придет. Прихвати, что ни будь к чаю»
Падение 14. РазрушениеОжидание вечера показалось безумно утомительным. Раньше время никогда меня так не терзало. Каждая минута казалась часом, а каждый час, казалось, вообще не планировал кончаться. Я немного прибрался дома, выгладил одежду, Сменил бинты, шрамы не думали особо заживать, наверное, стоило наложить швы. В общем я старался убить время, и силы, которые были дадены мне предвкушением того что вскоре я встречу своего брата.
После изгнания, в темноте, прошло немало времени, и здесь я уже почти три недели. И все это время я был словно бы оторван от всех своих родных, которые были, по сути, частью меня самого. Потому появление моего брата было необычайно важным для меня событием. И тем важнее было показать, что я не пропал в этом мире. И познакомить его с Викой.
В половине седьмого пришла вика, с бутылью вина и тортом. Все это было отправлено в холодильник, кроме девушки, которая была усажена ужинать, и слушать рассказы и выплески эмоций.
- Он хороший, поверь мне. Мы не одно столетие провели вместе. – Тороторил я, не в силах удержать эмоций. – И он говорит, что собирается продолжить то благое дело, что мы начали с ним наверху. Если бы не Уриил, мы бы уже несли счастье всем людям на земле, прекращая войны и излечивая недуги.
Все это время она молчала, ела и смотрела в стол, и когда я хотел спросить, не утомил ли я ее своим рассказом, раздался стук в дверь. Мы вскочили почти одновременно, и пошли на встречу к моему брату.
Какого же было мое удивление, когда на лестничной клетке я увидел мужчину в дорогом костюме, с золотыми часами и старым взглядом который как бы говорил «Ты еще такой неопытный, младший» Но, несмотря на это, и на то, что я был в потертой футболке металлики и старых джинсах, мы крепко обнялись, ну вернее это я повис у него на шее, благо он был почти на голову выше меня. А затем, немного успокоившись, произнес – знакомься брат, это моя подруга Виктория. Вика, знакомься, это мой брат…
- Дмитрий. – Окончил за меня старший брат. – Приятно познакомиться. И спасибо за то, что приглядели за младшим. Он порой бывает таким ребенком. Можно пройти?
- Конечно можно, - отозвалась Виктория, - проходите на кухню.
С этими словами она убежала на кухню накрывать стол, а я закрыл дверь и уставился на высокую фигуру передо мной.
- Однако я ожидал, что ты будешь жить под мостом. – Улыбнулся мне брат. – А ты даже в квартире, даже с девушкой. Ты явно ростеш!
Я улыбнулся в ответ – зато от тебя я ожидал многого, но ты устроился более чем удачно. Только как?
- Ты же знаешь, души людей очень восприимчивы. И внушаемы. – Пожал плечами Дима.
- Но брат, мы не можем использовать силу на людях. Отец не разрешил нам еще!
- Младший. Мы в изгнании, можно сказать вне закона. Какая уже теперь разница.
- Об этом я не подумал. Ладно, пошли на кухню. Конечно, королевских угощений не обещаю, но перекусить немного есть. – Сказал я и мы пошли по коридору, который сам по себе, как мне кажется, даже стоил меньше, чем костюм идущего рядом со мной.
Мы расположились вокруг стола, Вика обслужила нас, и сама села, и принялась, есть торт, а брат тем временем рассказывал – Я упал около месяца назад, и решил, что изгнание еще не повод мне отступать от намеченных целей. Потому я пристроился к одному благотворительному фонду, помогая в сборе средств, а от туда к владельцу крупной компании, который финансирует мои планы. Для начала я планирую встать у руля этой страны. Уж, пожалуй, мне деньги не нужны, да и криминальное давление мне не страшно. Сначала проработаю верхи правительства, что бы прекратить коррупцию, и возьмусь за обогащение страны. В дальнейшем для удобства переведу ее на монархическую систему, после этого начну внешнюю политику, в идеале – присоединить к России несколько крупнейших стран, а после и весь мир. Политическое завоевание можно сказать. Затем ужесточу ценовые нормативы, так как импорта и экспорта больше не станет, в счет этого же стабилизирую зарплатный уровень. Но это все экономика и прочая политика, а людям для счастья нужна духовность, и именно поэтому мне нужна твоя помощь. Ты, как никто, способен вникать в души людей, и давать им то, что их осчастливит. Поэтому тебе отведена сфера культуры, образования и здравоохранения. Иначе говоря, я заведую деньгами, а ты людьми.
Я слушал его, наверное, с открытым ртом. За месяц он уже подобрался к предвыборной программе, и он действительно мог победить. Иначе говоря, года за три он планировал изменить весь мир к лучшему. Привести его к единому знаменателю. Прекратить вечные войны за деньги и территории. Наверное, мне уже никогда не подняться так высоко как всегда надо мной был он. Но при этом он просил меня о помощи, я был ему необходим. Моему брату.
- Да конечно, я согласен. Я помогу тебе, если ты просишь. Мы ведь собирались спасти мир от боли, что бы ничто не печалило ни людей, ни братьев, ни отца.
- Но постойте. – Встряла в разговор Вика. – Предположим, вы честно выиграете на выборах, не пользуясь помощью криминала и денег. Может даже вы сможете присоединить Китай, Америку или Японию к нам, но это может вызвать гражданские войны, а подавление таких вещей к счастью не приведет, это путь тирании тоталитарного монарха!
- Младший, ты же знаешь, что я в состоянии это уладить, и решить все миром. Она просто сама наведает что говорит. – Перебил ее брат, но это все, же не помешало мне задуматься кое о чем, что витало, где, то на окраине моей головы еще с разговора в прихожей. Кое-что не состыковывалось в его словах. Да, теперь мы вне закона, и изгнаны на землю. Но ведь всех провинившихся братьев ссылали сюда, и, тем не менее, закон оставался незыблем. Применение сил только с разрешения отца, а его получить было очень непросто. Он защищал свободу воли существ, свободу выбора. И мой брат нарушил ее. Он начал принуждать людей к действиям не оставляя им выбора, а в дальнейшем хочет создать мир полный послушных и подчиненных кукол.
- А ведь она права. – Тихо прошептал я. – Твои планы ужасны. Господь создал их, выбирающих, что бы они могли творить и совершать, думать и мечтать, стремиться и побеждать. И я, кажется, понял, почему отец запрещал нам вмешиваться в дела людей. Их боль это их выбор, и мы не имеем права вторгаться в него. Я не стану помогать этим твоим планам, пока ты не придумаешь нечто менее жестокое.
- То есть ты отказываешься помочь своему брату, ради этой бабочки однодневки, которая потухнет, когда ты будешь продолжать жить, неспособный посмотреть мне в глаза?
- Я это делаю, потому что так сказал отец. Нет, потому что мой выбор – идти законом отца. Я теперь тоже человек, и чертовски тем горжусь.
Мой брат откровенно закипел, и на его руках начали мерцать серебристые искры. – Сначала тебя изгоняет он, а теперь ты предаешь меня? Так останься один, и иди к люциферу!
На этих словах искры сорвались с его рук, и ударили меня в голову разрядом тока. Последнее что я увидел, как мой брат заносит руку с целым снопом искр над Викой. Я очнулся только к полуночи. Входная дверь была открыта нараспашку. Стол, и стул на котором сидела вика превратились в горстку серо-черного пепла. Самой ее нигде не было.
Нечто жгучее и соленое подступило к моему горлу. Мой брат. Вика. Как он посмел…
Возле кучки пепла, почти под плитой, я нашел ее телефон. На заставке стояла моя фотография, которую она сделала как то в кафе, когда я незаметлив, сидел с усами от молочного коктейля.
Как много всего понимаешь, когда теряешь человека, который был дорог. Как много понимаешь, когда брат бросает тебя на произвол судьбы. Но почему то сейчас я не плакал, несмотря на боль в груди, и жжение в горле, и страх, и отчаянье, я больше не собирался плакать. Мы обещали быть вместе, даже когда я вернусь, а она впервые окажется наверху. Мир, люди, Вика. Все это теперь на моей совести, и я остановлю брата прежде, чем он совершит еще хоть одно злодейство. Во что бы то ни стало.
Падение 15. ОтветЯ не ел уже два дня. И я снова на улице, в том же самом плаще, старых джинсах и потрепанной футболке Металлики. Прошло четыре дня с тех пор, как я покинул квартиру Вики, закрыв ее дверь, и забрав ключ. Вскоре ее начнут искать, телефон, который так же со мной, звонил много раз, но сейчас просто сел. ЕЕ будет искать полиция, ее будут искать коллеги, но не найдут.
Этой ночью было холодно, и я, как когда то уже, сидел в нескучном саду, укутавшись в плащ, и ждал рассвета. Спать в такую погоду опасно, да и не уверен, что хотел бы сейчас спать. В предыдущие ночи мне снился бра, и смерть Вики, и это не отпускало меня, пробуждая в душе отчаянье и злость. Людям тяжело жить, ведь в их жизни столько эмоций и переживаний, с которыми они должны справляться, что бы те не убили их. Мне хотелось кричать, мне хотелось найти брата и убить его, мне хотелось, что бы Вика была жива, но все эти желания были абсурдны или невыполнимы. И потому я сидел на лавке, докуривая последние сигареты, из тех, что удалось настрелять, и иногда пересчитывая мелочь в кармане, думая, что завтра на эти деньги я смогу перекусить.
Громкая брань, и треск веток из-за спины выбили меня из размышлений и заставили подпрыгнуть и обернуться. Позади меня метрах в десяти поднимался с земли бродяга, с пакетом в котором что-то звенело, в чем-то, когда то бывшем шинелью и серым, измазанным, в чем попало, свитере. Поднявшись, он отряхнулся и пошел в мою стону, придерживаясь соседней лавочки, и усевшись на нее начал раскладывать содержимое пакета. Буханка хлеба, в упаковке, баночка пива, баночка шпрот. Разложив угощение на славке, бережно, словно собирался писать натюрморт, он похлопал себя по карманам, и вновь бранно высказался, затем повернулся ко мне с видом, как будто он у себя дома, он сказал «Друже, у тебя сигаретки не найдется?» Я, улыбнувшись ему, протянул одну из трех, что еще лежали в кармане плаща. Он принял сигарету, и сделал рукой жест «Присаживайся друже, если голоден, я поделюсь. Ты же тоже бездомный наверно». Я кивнул, прежде чем понял что сделал, но очень уж хотелось есть. Он прикурил от спичек, достал швейцарский армейский нож, открыл консервы, затем, с шипением открылась и баночка пива. Нарезая хлеб, он вновь обратился ко мне:
- Меня Шурик зовут. – Представился он.
- А меня Витя – отозвался я – очень приятно, и спасибо за угощение.
- За такое спасибо не говорят. Ты зелено синий сидишь, как водоросль, и сам тощий, еще и побит, небось, спина в крови.
Я провел рукой по лопаткам, на плаще была корочка спекшейся и замерзшей крови.
- Тем более нам помогать друг другу надо, другим до нас особо дела нет. Ты видел их лица, когда они бросают милостыню? Такое ощущение, что он бог, а ты абы что, и он не просто кидает тебе пару рублей, а снисходит благословением, и уходит с чувством, что он сейчас сделал большое и важное дело. Не все конечно, но многие.
Пока он рассказывал, я кинул пару шпротин на кусок хлеба, и на секунду мне показалось это чем-то невероятно вкусным и оживляюще важным. Мне нравился этот парень. На вид ему было больше сорока, и даже ворчал он с какой-то шутливой беззлобностью, как будто все это мелочи и вниманием удостоено просто потому, что оно есть. А глаза, немного впалые, с синяками, отражали старость намного большую, чем сорок лет, словно ему было далеко за несколько сотен лет, и он видел этот мир от и до.
- Сильно на шпроты не налегай, они списанные. – Продолжал он, резко сменив тему. – Зинаида Михайловна, святая женщина, на складе в магазине работает, ну и скидывает нам то, что уже нельзя продать. Я не уверен, что это можно есть, но выбирать не приходиться. А вот пивом Петрович угостил, он на перевозках работает, списывает порой чего ни будь, как брак, и со мной делиться. Он тоже бездомный, живет на складе тайком. Там холодно, но зато сытно.
Меня удивило, с какой теплотой он отзывается о своих друзьях. Да и сильно сомневаюсь, что с Зинаидой Михайловной они были близкими уж друзьями. Мне казалось, что чем больше люди теряют, чем больнее и тяжелее им, тем они злее становятся. Он же наоборот, был улыбчив и весел, и это было совершенно искренне. Докурив, он принялся за еду параллельно спросив:
- Я тебя раньше не видел здесь, да и вообще, не похож ты на бродягу почти, давно мытарствуешь, и как дошел до такой жизни?
- Ты все равно не поверишь, - ответил я, - но всего несколько дней на улице, да.
- А ты расскажи, может, поверю. Я, знаешь ли, чудес навидался, - ухмыльнулся он. – Тут на улицах такие вещи происходят, жуть просто. Вот буквально недели три назад парни девочку в Москве-реке выловили, чуть живую. Откачали, просушили, начали расспрашивать, а она и говорит, мол, двух ангелов у нас в городе видела. Один светлый и один темный, и что темный что-то с ней такое сделал, что она теперь всегда правду говорит, даже в том чего не знает, правда считать она так не может, но о фактах и впрямь все точно. И говорит, так ее это накрыло, что с моста бросилась, а светлый - ее поймать пытался. И ведь не поверил бы, но ведь и вправду врать не может. С таким даром в большом городе не протянет она.
Я хотел было воскликнуть что ни будь радостное, от новости того что эта девочка жива, я даже не сомневался что это та самая. Но еда была такой вкусной, что оторваться я не смог, а когда дожевал бутерброд, и, отпив пива, я уже спокойно сказал «ну тогда слушай». Я рассказал ему все, от начала с Уриилом, до сегодняшнего дня.
- Ты был прав, поверить сложно. – Хмыкнул он, как то странно на меня покосившись. – Но с другой стороны, зачем тебе врать? Если только ты не псих.
- Могу шрамы от крыльев показать, на спине это от них пятна. – Хмыкнул я, закуривая. Надо экономнее, до утра еще долго, но после этой истории ну очень хотелось покурить.
- Нда, не каждый день доводиться есть просроченные шпроты с падшим ангелом. Особенно иронично, что ты встретился именно мне. Я ведь когда то священником был, со своим приходом и все такое, но сначала меня сократили, потом вдруг жена от меня сбежала, из-за чего в церкви на меня очень неодобрительно косились. Затем кто-то нашел какие-то доказательства того что я на территории храма наркотики прячу, и я сел, а когда вышел, узнал что ни сана, ни работы у меня больше нет. Вскоре пришлось продать квартиру, что бы на еду было, а после и вовсе попрошайничать стал. И все время спрашивал, чем же я богу так не угодил, что все в моей жизни спеться. И однажды где-то под Питером, как ты сейчас, встретил одного бродягу. Он меня угостил и поведал историю, что вот все у него в жизни было, а потом в момент рухнуло, и он оказался один и на улице. И тогда он сказал мне, что это бог его оберегал так, потому что только на улице у него друзья появились, и он почувствовал себя счастливым. Сказал, что раньше люди в пещерах жили, и ничего, а сейчас не мамонта забить надо, что б поесть, в конце концов. И тогда я понял, что бог не ангельскими руками, а человеческими, судьбу творит, и уберегает от горя, которое люди могут принести ему, человек же, не видя в этом жеста творца, винит его во всем и злиться. Ведь явно же что кому то я в церкви мешал, и дальше могло быть только хуже. Пойми я это раньше – не сидел бы, но каждому по делам его.
К концу его рассказа, половинка хлебы уже исчезла, пиво кончилось, а ряды шпрот изрядно потеряли в своем составе. Мне действительно понравились его слова, но кое-что мне не давало покоя.
- А как же Вика? – спросил я, отвернувшись в сторону от него.
- Пути господни неисповедимы. Может быть, я должен был лишиться всего в жизни, пройти испытания и обрести мудрость, только что бы поделиться ей с заблудшим ангелом, а может, ты должен был ее потерять, что бы эту мудрость у меня получить. А еще может быть, это было ее время, и ты бы ничего не смог изменить.
- Спасибо, - только и смог сказать я. Но чуть после все, же добавил. – Значит, если ты делаешь то, что должен, то бог хранит тебя?
- Именно, сын мой. Хотя я даже не знаю, как обращаться к ангелу, которому читаю проповедь.
Я ухмыльнулся. Этот мужчина все время улыбался, и в его бородатом лице мне все время казалось, я вижу какие-то знакомые черты. Словно бы когда то я его уже видел.
- И знаешь, я бы на твоем месте нашел этого брата, да послал его ко всем чертям.
- А мне можно так? – спросил я
- Я разрешаю – рассмеялся Шурик, и я не мог не засмеяться вместе с ним.
- Спасибо, и да хранит тебя бог. – Я встал, достал из кармана мелочь и последнюю сигарету, и высыпал их на пакет перед ним. – Это в благодарность, а я, пожалуй, пойду.
- Куда это ты посреди ночи? – спросил он меня, удивившись.
- Нести слово божье – улыбнулся я, и двинулся к одному из высотных домов этого огромного города. Теперь я точно знал, где мой брат, и что я с ним сделаю.
не забываем, коменты, идеи и т д приветствуються)
Ахаха. Я всех обманул(типо целых три человека кто еще читает), но это не последняя. Будет еще одна или две. В скором времени)